Маленький Ватикан

На прошедшей «Ночи городских инициатив» Виталина Станиславчук представила проект по развитию Городка милиции на улице Чапаева – большого жилого комплекса, который не признали памятником архитектуры. Мы поговорили с Виталиной и узнали о Городке то, что невозможно загуглить: воспоминания жильцов и планы развития Городка в будущем. 

– Как вы начали заниматься неким неформальным продвижением Городка милиции? С чего началась ваша история? 

– Сначала у меня возник интерес изучения места, я завела «Инстаграм» и с того момента – понеслось. Сама я из Екатеринбурга, поэтому при переезде сюда начала замечать интересную архитектуру в городе, стала читать про нее, а потом оказалось, что я сама живу в месте с большой историей. Но при этом информации было недостаточно. Были новости про снос одного из корпусов в городке, или про то, что в местную баню ходил Бажов. И на этом все заканчивалось. Мне показалось, что этого мало. По сути, проект начался с того, что я не могла загуглить информацию о месте, в котором живу.

Квартира Виталины

– Где искали информацию? И к каким источникам обращаетесь сейчас?

– Работала в архивах, ходила на собрания жильцов, которые живут здесь очень давно. Я находила в «Фейсбуке» людей, которые здесь жили, но переехали. Они с большей охотой рассказывали мне о том, что здесь находилось, как все было устроено. Для них это были ценные детские воспоминания. Так мне удалось завести классные знакомства даже среди тех, кому уже немного за восемьдесят.

– Какие самые интересные факты удалось узнать по мере изучения этого пространства? 

– В первую очередь то, что Городок милиции был очень закрытой структурой. Пространство было окружено стеной от Степана Разина до Чапаева. Здесь стояли дежурные и пропускали людей только через КПП. Жильцам выдавали специальную книжечку при вселении. Там были как санитарные правила, так и правила поведения. Например, отсюда нельзя было вынести чемодан или какие-то габаритные вещи. Сначала нужно было обратиться в жилконтору, прописать, мол: «Я собираюсь в командировку, и поэтому мне понадобится чемодан». Только так могли выпустить. Детей тоже пропускали с трудом. А еще интересно то, что раньше двор был поделен на две своеобразные «социальные» части. Между дворами была спортивная площадка, которая делила Городок на две половины. Например, седьмой корпус сдавали последним и в него заселяли начальство с их семьями. Часть считалась более элитной. А жители первых трех корпусов считались условной «шпаной». Хотя в Городке милиции трудно представить себе какую-то шпану. В общем, деление было примерно такое и поэтому между детьми из разных семей было некое противостояние.

– В какой момент с Городка начал спадать этот условный «занавес» и что происходило во внутренней структуре? 

– Был переломный момент во время Второй мировой войны: во время эвакуации приехало очень много людей, началось уплотнение. Рассказывали, что в квартире могло жить по 16 человек. Также есть предположение, что в середине 50-х, когда НКВД начал терять свой статус, здесь все обросло коммуналками, где-то они сохранились до сих пор, например, в шестом корпусе Городка.

– Что еще было в Городке, кроме бань, в которые ходил Бажов?

– Здесь до сих пор функционирует садик при Городке милиции, который был создан изначально. На него документы оформлены с 1937 года. Мне удалось попасть внутрь. Там я нашла архив, журналы, ведомственные книги, вычитала интересные записи. Например, про то, как воспитательницам делали выговор за антисоветское поведение.

На месте восьмого корпуса раньше был фонтан, но его вскоре убрали. И жители рассказывают, что его строили пленные немцы.

Восьмой корпус, построенный на месте фонтана

Первая часть Городка была более функциональна, там располагался продовольственный и галантерейный магазин, парикмахерская, жилконтора. В первом корпусе была реализована идея столовой для жителей комплекса. Просуществовала, правда, очень недолго. В третьем корпусе как раз располагалась та самая баня, а ещё прачечная. Дома белье стирать не разрешалось из-за санитарных норм. Жители рассказывали, что они вывешивали на балконе белье втихаря. Самое удивительное — в третьем корпусе находилась санчасть. Было оборудование для физиопроцедур, водных процедур, грязелечение, рентген кабинет, зубной кабинет, зубное протезирование. И это все на момент 1932 года!

– Как сейчас бы сказали – элитный жилой комплекс.

– Да, одна жительница мне рассказывала, что к ней приходила подружка из окрестных домов, чаще всего из удобств в которых были обозначены печь и электричество. А приходила для того, чтобы помыть посуду, потому что вода текла прямо из крана, а это было удивительно. Одна жительница сказала, что Городок милиции был настоящим Ватиканом – государство в государстве, закрытая структура, где все есть. Еще один житель вспоминал о городке, как о крепости из-за недоступности и строгости в правилах.

Седьмой корпус для «элиты»

– Городок милиции не признали памятником архитектуры, планируете ли вы совершать какие-то попытки для того, чтобы эту ситуацию изменить?

– Мы недавно пережили капремонт и сложность заключалась в том, что обычный проект на капремонт дома может стоить 250 тысяч, а на памятник или объект культурного наследия около двух-трех миллионов. Я общалась с юристами, и они рекомендовали наставить на признании Городка милиции как памятника архитектуры, если все-таки будет угроза сноса.

– Я читала, что здесь будут проводиться какие-то специальные экскурсии, о чем они будут?

– На данный момент я нахожусь на этапе сбора информации, работаю в архиве, нахожу интересные факты, много информации. Городок – это не просто здания, это люди и их история. Например, я сейчас выясняю, кто жил в моей квартире. Экскурсию буду проводить я. Здорово, что авторские экскурсии сейчас набирают популярность.

Виталина Станиславчук

– Как жители дома помогают вам в проекте?

– Вот, например, у нас есть сосед – Алексей Маркович Рыжков, городской художник. Он разрисовывал один из корпусов, который сносили. Еще я присматриваюсь к людям, которые высаживают какие-то интересные растения, цветы, овощи и ухаживают за двором. У нас есть активные люди, но подключать их думаем чуть позже.

– Что еще подразумевается в проекте, кроме экскурсий? 

– На «Ночи городских инициатив» я говорила о том, что нужно совершать какие-то действия, если старые вещи не приобретают новые смыслы. Если люди ничего не знают о месте, где они живут, а потом получают новую информацию, то отношение меняется из безразличного на какое-то другое. Мне бы очень хотелось, чтобы здесь образовалось сообщество из горожан, которое занималось различными проектами по благоустройству. И Городок милиции бы стал местом притяжения. У меня есть сосед, который изначально говорил, что то, что я делаю, никому не нужно. А теперь у него часто проскальзывает фраза «Это наш проект!». Это появляется и безусловно радует.