В центре Екатеринбурга на улице Сакко и Ванцетти, 115 начали перестраивать дом Мальцева — памятник архитектуры. Подрядчик заявляет, что собирается восстановить здание. Однако у градозащитников есть большие вопросы к работам: сейчас здание полностью лишилось крыши, а рабочие разбирают стены. И таких случаев, когда памятники почти полностью перестраивают и лишают исторической ценности, в Екатеринбурге немало.
В колонке для It’s My City основатель общественной организации «Уральский хронотоп», градозащитник Олег Букин на примере усадьбы Мальцева объясняет, что не так с современной системой охраны памятников и как лучше сохранять архитектурное наследие города.
Фото: соцсети Олега БукинаЧто не так с реставрацией дома Мальцева
— Проект уже утвержден, прошел историко-культурную экспертизу, в него уже вложены деньги, проведена большая работа, поэтому вряд ли заказчик пойдет навстречу и будет отказываться от запланированного. Если и вмешиваться в реконструкцию здания, то на этапе проектирования.
Я выдвигал предложение создать что-то вроде общественного научно-методического совета, чтобы консультировать и высказывать свое мнение заказчикам и проектировщикам, как грамотно проектировать реставрационные работы, какие требования выдвигает общественность.
А мы имеем право их выдвигать: мы живем в этой стране, за нами закреплены обязанность и право заботиться о сохранении культурного наследия.
К сожалению, это комплексная проблема, что такие проекты доходят до реализации. Это в целом показатель дисфункции института государственной охраны объектов культурного наследия, а он очень многосложный и многослойный. Это и проектировщики, имеющие лицензию, и эксперты по проведению культурно-исторической экспертизы, аттестованные Министерством культуры. Это и целый порядок проведения реставрации: сначала выдается задание, создается проект, проходит историко-культурная экспертиза, только потом заказчик получает разрешение на работы.
Но система не работает, так как она в конце концов допускает вот такие случаи. И их становится все больше и больше. Речь идет о ненаучной реставрации, когда в худшем случае памятник обрастает дополнительными объемами, изменяется его планировочное решение. Здание становится неузнаваемым. Еще один худший вариант — создание на месте ОКН его копии, которая лишь напоминает о памятнике.
Фото: It's My CityСудя по акту культурно-исторической экспертизы по дому Мальцева, стены будут воссоздаваться. Это уже нарушение, так как воссоздание может быть только по отношению к утраченному объекту. Как орган по охране памятников мог пропустить экспертизу?
Даже если предположить, что памятник находится в аварийном состоянии, он трухлявый, его можно отреставрировать. То есть нужно заменить определенные элементы и конструкции при максимальном сохранении подлинных материалов. Здесь же речь идет о том, что полностью заменяется весь сруб, бревна на брус.
Да, у дома Мальцева есть участки прогнивших бревенчатых венцов, где были проломы в крыше, но он был в том состоянии, при котором его можно эксплуатировать. Даже в экспертизе не написано, что стены в аварийном состоянии, они в ограниченно работоспособном состоянии. Памятник может быть в ограниченно работоспособном состоянии, у его стен нет задачи нести какую-то гигантскую нагрузку.
Кроме того, если вы демонтируете декор, столярное заполнение, оконные переплеты, то это должно быть под навесом, в соответствии со стандартами. А там кое-где накрыли пленкой, все это стояло под дождем.
Фото: It's My CityЕдинственное, что могу сказать: подрядчик сделал обрешетку, зашил печь, чтобы ее не повредить при разборке венцов сруба. В дальнейшем ее сохранят, и это хоть что-то, так как они могли ее разобрать. Но на общем впечатлении от того, что мы видим, это почти не сказывается.
Исходя из этого можно выделить две проблемы с сохранением ОКН.
1️⃣ Работы на памятниках проводятся без выполнения ГОСТов. ГОСТы не несут силы нормативного характера. Госорганы не могут выдать предписание из-за того, что подрядчик нарушил ГОСТы.
2️⃣ Надежным противовесом должен был быть институт историко-культурной экспертизы, но заказчики всегда могут найти экспертов, которые сделают положительное заключение. Необходимо избавиться от этого института в его нынешнем исполнении. Не должен эксперт иметь связь с заказчиком, между ними должно быть государство. Эксперты необязательно ангажированы, но они могут все равно попасть под влияние заказчика
Фото: It's My CityПочему копии памятников архитектуры — это плохо
— Хочу напомнить, что у нас система государственной ОХРАНЫ, а не система создания копий. Копии оправданы только в исключительных случаях, когда ничего не сохранилось, но копия всегда хуже оригинала, она обладает меньшей информативностью.
От памятника мы получаем не сухую информацию о стиле, из чего он построен, и этим довольствуемся. Нет. Когда мы смотрим на памятник, мы воспринимаем его буквально всем — глазами, носом, мы его обоняем и осязаем. Мы получаем информацию, погружаясь в него онтологически во всю гамму смыслов и контекст памятника. Мы воспринимаем его на уровне бытия.
Поэтому сложно сказать, что такое объект культурного наследия. Это как произведение искусства, хотя, может быть, сравнение не совсем корректное. Но у ОКН есть подлинность. Мы можем соорудить воображаемый мостик и очутиться в тех временах, эмоционально привязаться к зданию, все это благодаря подлинности.
Но, к сожалению, система охраны и реставрации памятников, сохранения их подлинности превращается в систему слабого копирования. Приходят девелоперы, которые хотят освоить земельный участок, а тут попался памятник, и пришлось его «реставрировать». По факту это будет строительство нового здания.
Копирование также коснулось и здания на Горького, 32/4.
Фото: It's My CityТо же самое происходит и флигелем на Горького, 43а, рядом с электростанцией «Луч». Сейчас там ведет работы «Брусника».
Фото: It's My CityКак лучше сохранять здания-памятники
— Есть четыре разрешенных вида работ в отношении памятника: реставрация, ремонт, приспособление и консервация. По документам дом Мальцева собираются приспосабливать под современное использование. И это допустимо. Приспособление подразумевает под собой, что в доме появится, например, водопровод.
Конечно, в идеале сделать что-то вроде музея, максимально сохранить дух и место, должно быть минимальное вмешательство. Самый лучший способ сохранения наследия — это консервация. Когда здание не приспосабливается, в нем нет никаких новшеств.
Памятник должен умирать своей смертью, не нужно на его месте возводить ложь. В эстетике увядания тоже проявляются его качества, того, что так или иначе сопряжено с историей.
Но что поделать, жизнь есть жизнь, мы согласны на приспособление. Невозможно сделать так, чтобы все памятники были законсервированы и никак не изменялись. Но важно, чтобы изменение было разумным, рациональным, с минимальным вмешательством. Сейчас этот принцип не соблюден, потому что памятник почти полностью заменяется на новую конструкцию.
It`s My City